Персоны :: Никос Папатакис

Имя: Nikos Papatakis
Дата рождения: 19 июля, 1918 | рак
Место рождения: Аддис Абеба, Эфиопия
Дата смерти: 17 декабря, 2010 | 92 года
Место смерти: Париж, Франция
Карьера: Сценарист, режиссер, продюсер, актер
Жанр: Драма, мелодрама, короткометражный
Супруга: Анук Эме (развод, один ребенок), Светлана Данильченко (развод, один ребенок), Ольга Карлатос (развод)

Никос Папатакис (Nikos Papatakis; 19 июля 1918, Адидис Абеба - 17 декабря 2010 Париж, Франция) - французский кинорежиссер, сценарист, продюсер и актер греческого происхождения.

Родившись в 1918 году в Эфиопии от местной матери и отца-грека, в 17 лет Никос Папатакис принял участие в военных действиях против войск под предводительством Муссолини и попыток фашистской оккупации. После поражения в итало-эфиопской войне Папатакис вынужден был покинуть страну и после нескольких лет кочевой жизни в 1939 году оказался во Франции, где и задержался почти на всю последующую жизнь.

По совету Жака Превера Папатакис перебрался в Париж, где познакомился с Жаном Жене, с которым он, чтобы достать средства на пропитание, участвовал в ограблениях. Несмотря на гетеросексуальную ориентацию Папатакиса между ними завязываются (сложные) отношения, а в 1947 году Жене посвящает свою знаменитую поэму «Галера» Рико Дакису, «греко-египетскому богу», под псевдонимом которого скрывался его новый друг.

После войны Папатакис стал менеджером ночного клуба с Левого берега La Rose Rouge, завсегдатаями которого были Андре Бретон и Сартр с Бовуар. При дружеской поддержке Папатакиса Жене снял «Песнь любви», сразу после выхода запрещенную к показу вплоть до середины 70-х. После начала войны за независимость в Алжире и после нескольких лет брака с актрисой Анук Эме Папатакис на несколько лет переезжает в Нью-Йорк, где оказывается одним из продюсеров «Теней» Джона Кассаветиса и сближается с немецкой моделью Кристой Пэффген, в дальнейшем взявшей псевдоним по имени своего возлюбленного, став легендарной певицей Нико.

После возвращения во Францию в начале 60-х Папатакис дебютирует с фильмом «Бездны» (Les abysses, 1963) по мотивам знаменитого дела сестёр Папен, убивших своих хозяев. Вдохновившись пьесой Жене «Служанки», с помощью драматурга Жана Вотье, чьи экспериментальные работы ему были близки по духу, Папатакис снимает фильм, который вызывает скандал в Каннах.

Сначала фильм запрещается к показу, но после вмешательства министра культуры Андре Мальро, на которого повлияли голоса в прессе, всё-таки включается в основную конкурсную программу от Франции. Впоследствии, не найдя средств на экранизацию Аленом Рене фильма про пытки в Алжире по сценарию Сартра, написанного на основе «Допроса» Анри Аллега, Папатакис едет в Грецию, где ставит «Пастухов отчаяния» (Oi Voskoi, 1967).

Съёмки фильма завершаются уже после прихода к власти «чёрных генералов», что влечёт за собой его запрет на территории страны, так как картина, и без того анархистски заряженная, напрямую отсылает к государственному перевороту. Тема пыток в Алжире находит своё воплощение в середине 70-х в том, что сам автор назвал «своим фильмом-самоубийством», радикальным политическим жестом, осуществлённым кинематографическим способом.

Картина Gloria Mundi (1976), в которой главную роль сыграла вторая супруга Папатакиса Ольга Карлатос, с которой он познакомился и тайно женился во время съёмок «Пастухов...», была встречена поджогами немногочисленных кинотеатров, где шёл фильм. В результате этих действий со стороны ультраправых фильм был изъят из проката почти на 30 лет.

В дальнейшем Папатакис поставит ещё две картины, которые после травмы запрета/провала с Gloria Mundi представляются более осторожными и менее радикальными вариациями двух первых работ Папатакиса: 1) греческая (а точнее греко-французская) «Фотография» (I Fotografia, 1986) продолжила тему «Пастухов...», связанную с опытом поражения коммунистических бойцов, переосмыслив этот сюжет в аллегорическом ключе ведущей к смерти фантазии, 2) тогда как французская (а точнее франко-алжирская) линия нашла свое завершение в «Эквилибристах» (Les équilibristes, 1992) с Мишелем Пикколи в роли (условного) Жана Жене, запечатлевших тот период из жизни писателя, личным свидетелем которого был сам Папатакис.

Из перечисления подобных деталей биографии состоит большинство текстов, посвящённых Никосу Папатакису, значительная часть которых вышла после его смерти в 2010 году, всколыхнувшей незначительный интерес к, казалось бы, давно забытому персонажу из истории кино ХХ века. Очевидно, что известность Папатакису принесли в первую очередь удивительные связи со знаменитыми людьми - и куда меньше его деятельность в качестве кинематографиста. Биография, которая сама по себе заслуживает того, чтобы стать основой для какого-нибудь фильма, рискует заслонить собой, собственно, результаты творчества носителя такой биографии. За столь монолитным и впечатляющим каркасом событий из жизни теряется то, что эту жизнь преодолевает, сопротивляется силе инерции течения времени и навешанным Историей ярлыкам - то, что и нашло воплощение в пяти фильмах Папатакиса.

«Для него каждый фильм берёт начало в глубокой необходимости и его деятельности как политического активиста. ... Все его фильмы скреплены печатью обсессии и ритуала». Такими словами Мишель Симан в 1995 году в статье «Неподатливый Папатакис» указывает, что кинематографическое творчество не может быть оторвано от жизни и биографии «греко-египетского бога», однако и не может быть к ним редуцировано, так как «каждый фильм Папатакиса реализует переход от реального к воображаемому».

И именно этот переход, который позволяет видеть в работах режиссёра весьма неожиданные следы автобиографизма, обеспечивает своеобразие авторского стиля. В случае Папатакиса речь идёт о творчестве политического активиста, который понимал искусство как самоценный метод борьбы, а не просто как ещё одно оружие в сражении с окружающей несправедливостью.

Фильмы Папатакиса не могут быть оторваны от всего травматического маршрута, по которому прошел режиссёр - опыт войны и поражения правым государственным режимам, опыт поражения киноиндустрии, личный опыт столкновения с насилием по отношению к «полукровкам» - но и не могут быть поняты только из перспективы биографии.

Папатакис - случай творца, для которого «искусство» было скорее сдерживающей и направляющей поток агрессии рамкой. Как отмечает Симан - «его субверсивность идет от веры, что надежда начинается с отрицания», и кино оказывается площадкой для воплощения подобной логики негативности. Его метод борьбы посредством кино предельно далёк от прямолинейной ангажированности. Так, в одном из поздних интервью он крайне негативно оценивал увлечения политикой Жене, которое привело к отказу от литературы.

Фильмы Папатакиса - это шаги по направлению к другой форме жизни, борьба за саму возможность быть по ту сторону механизмов принуждения и подчинения, которыми пронизан опыт режиссёра. Шаги эти оставили две глубокие линии на карте истории кино. Два фильма прочерчивают франко-алжирскую линию («Бездны», «Эквилибристы»), два других - греческую или греко-французскую («Пастухи отчаяния», «Фотография»). Кульминации движение Папатакиса достигает в точке сосредоточения боли и безысходности, в момент осознания, что эти шаги были сделаны в условиях неизбежного ответного насилия, согласно принципу - «где правит насилие, помогает только насилие» (Gloria Mundi).

В статье о фильме Жене «Песнь любви» Серж Даней так резюмирует метод работы в кино легендарного писателя: «всякий раз, когда зритель, забывая о своем положении, готовится получить удовольствие в этом театре желания, он немедленно обращается в охранника (надсмотрщика)» (Cahiers du cinéma № 264). В фильме Жене Даней видит утверждение конститутивного сродства между скопическим влечения зрителя (желания видеть и видеть определённым образом) и позиции субъекта власти (подчинять посредством взгляда). Папатакис, как важнейшая фигура для единственного кинематографического опыта Жене, подхватил этот мотив в своих собственных фильмах, ставших заметным оружием в деле борьбы с властью взгляда конвенционального кинематографа.

В «Кинематографе военных действий», вероятно единственном русскоязычном тексте, в котором речь заходит о Папатакисе-режиссёре, Михаил Трофименков, уделив ему всего пару абзацев, сосредотачивает внимание на центральном фильме греко-эфиопо-француза. Gloria Mundi описывается как результат одержимости темой пыток во Франции времён войны в Алжире и как «лишь один фильм», который «диагностировал эту патологию». Но помимо диагноза этот фильм ставит зрителя в затруднительное положение, ведь ему предлагаются лишь две возможности: с криком возмущения выбегать из зала или кричать вместе с режиссёром, присоединяя свой голос к потоку негативности, который воплощает в своей работе Папатакис. Далее нами будет предложен опыт приближения к этой диагностике и намечен маршрут, по которому движется «автор как производитель» Никос Папатакис.

Круг первый: Франция-Алжир, Жан Жене и экстаз бунта.

Первый («Бездны») и последний («Эквилибристы») фильмы - если не считать стоящий отдельно «фильм-самоубийство» Gloria Mundi - две единственные франкоязычные картины, в которых сложным, подчас не всегда эксплицитным образом переплетены основные мотивы всей жизни Папатакиса. Алжирская тема, как одна из центральных травм всего творчества режиссёра, в обоих картинах присутствует неявно, словно некоторый фон, на котором разворачиваются драматические события, на первый взгляд, с ними напрямую не связанные. Так, в «Эквилибристах» пытка французскими полицейскими, которым подвергается один из персонажей, становится поводом для, казалось бы, более важного события - знакомства между героями, отношения между которыми хотя и ставятся в декорациях Франции времен алжирской войны, но ими не (пред)определяются. В «Безднах» алжирская тема прописана еще тоньше, практически незаметно - визуальными намеками на генерала де Голля в лице отца семейства, его позами и интонацией и аллегорической отсылкой к войне через структурную аналогию насилия на примере устройства быта буржуазной семьи.

«- Может ли ваш фильм быть понят в качестве интерпретации алжирской войны?

- Да, это аспект общей темы, однако я не хотел напрямую обращаться к проблеме алжирской войны... (из интервью 1963 года)»

Вторая нить, связывающая обе «французские» работы Папатакиса, - более объяснимое, чем военная тематика, присутствие Жана Жене, близкого друга, с которым они прекратили общаться в середине 70-х после конфликта из-за прав на «Песнь любви», разрешенную, наконец, к публичным показам. (Жене был раздосадован тем, что Папатакис как правообладатель принял денежную награду, от которой впоследствии отказался.) Хотя сценарий «Бездн» и обозначен в титрах как самостоятельный (за авторством Жана Вотье), сюжет фильма вызывает очевидные ассоциации с пьесой «Служанки». Тогда как в «Эквилибристах» имя знаменитого друга так же отсутствует - в картине действует некий писатель и драматург Марсель Спадис, но подобная маскировка лишь подчеркивает, чью именно историю рассказывает Папатакис. В итоге персона «Жене», так же как и образ «Алжира», связываются в узел, где социально-политическое неразличимо с предельно личной аффектацией, и обе эти фигуры очерчивают наиболее широкий круг, по которому проходят потоки насилия, противопоставленные эксцессу и эстетике бунта.

С использованием материалов: cineticle.com