Раздачи :: Кино - Документальный :: 872 дня Ленинграда (1-8 серий из 8) / 2013 / РУ / SATRip :: Комментарии
Золотая раздача Объем скачанного не учитывается, а отданное засчитывается полностью. На золотых раздачах появляется дополнительная возможность поднять свой рейтинг. |
( Закрыть )
loading...
- spaniard78
- 30 января 2014 в 17:25 | Ответить
дополню ) на период тотальной безграмотности надо таки вводить цензуру, ибо умы неокрепшие всякую туфту потребляют за милую душу. Либо банить, либо вызывать на открытую дискуссию с достойными оппонентами
- 30 января 2014 в 17:10 | Ответить
Я понимаю, ты меня провоцируешь на ответные оскорбления,
что бы меня забанили.
Если бы я хотел тебя назвать словами, достойные тебя.....,
я бы тебя и в личку....и туды......в такую......дышло........мать
что бы меня забанили.
Если бы я хотел тебя назвать словами, достойные тебя.....,
я бы тебя и в личку....и туды......в такую......дышло........мать
- bobbybrown
- 30 января 2014 в 16:24 | Ответить
а это здравая мысль?
- cartman730
- 30 января 2014 в 16:10 | Ответить
Вот ярчайшее подтверждение моего поста. Дураки чужие мысли не читают. А если читают, то ничего не понимают, ибо у них в голове не мозг, а органчик. Тот, про который ещё Михаил Евграфович писал. Спасибо.
- 30 января 2014 в 15:56 | Ответить
file:///C:/Users/Volkodav/Desktop/Lenta.ru%20Россия%20Живая%20война.webarchive
Живая война
О настоящем фашизме
Иван Давыдов заместитель главного редактора интернет-газеты Slon.ru
Вы когда-нибудь задумывались, зачем они хотят законсервировать нашу войну? Нашу, нашу, с которой мой дед принес в себе домой на память осколок, а ваши, может быть, не пришли. Зачем хотят запрятать ее под камни монументов, да еще таких, которые не столько о подвиге предков говорят, сколько о дурновкусии потомков? Сделать приличной, гладкой, да чего уж там, глянцевой, в которой одетые в красивую форму рыцари без страха и упрека побивают однозначное и несомненное зло, не запачкав этой самой красивой формы?
Для чего депутат Яровая ― во второй уже раз, и теперь с полной надеждой на успех, ― вносит в Думу законопроект об уголовном наказании за критику действий стран антигитлеровской коалиции? Второй вариант жестче первого. В 2009 предполагалось запретить оправдание нацистских преступлений. Теперь можно будет сесть на пять лет или заплатить полмиллиона за попытку высказать о Второй мировой иные мысли помимо восторженных.
Вы думаете, наверное, что они там занимаются унылыми пустяками. Хотят посадить мальчика, сочиняющего корявые тексты о том, как у него однажды было четыреста евро, как он их пропил и какие в связи с этим русские ― скоты. Или, думаете вы, это они вас хотят отвлечь от чего-нибудь важного. А на самом деле, конечно, нет. На самом деле вот только теперь они подобрались к этим своим пресловутым скрепам. Вбивают в стену гвоздь, на котором повиснет картина нового мира.
Советская пропагандистская машина проглотила войну не сразу. Слишком страшен и слишком жив был опыт тех, кто вернулся, слишком болела память о тех, кто остался в земле ― от Москвы до Берлина. Но постепенно война стала превращаться в фетиш. В лакированную картинку, в которой все ― подвиг и напряжение. Все ― только восторг. И никакого живого чувства.
Война оказалась прекрасным поводом оправдывать государственное насилие в перспективе и в ретроспективе. Война убирала, делала неприличными исторические дискуссии о двадцатом веке. Миллионы убитых до войны, миллионы запуганных после ― все это оправдала необходимость противостоять безжалостному врагу. Напоминание о глянцевой войне, состоящей из немеркнущих подвигов, войне, забитой в скуку государственной риторики, накрытой уродливыми памятниками, стало для государства индульгенцией за любые преступления против граждан и в прошлом, и в будущем. Строго говоря, война отменила граждан.
Беда для государства в том, что живая война ― страшный, невообразимый для нас, по счастью, опыт ― война, в которой были подвиги, и были просчеты, были герои, и были предатели, были гении и дураки, люди и подонки, как любая живая история, вообще ничему не учит. Она просто показывает, до какой степени самопожертвования может дойти человек. И до какой степени скотства. Она говорит с нами о нас, но не о том, можно ли государству в ожидании новой войны нас с увлечением калечить.
Советскому государству успешно удалось отучить людей думать и говорить о войне честно. Это стало приобретенным рефлексом, настолько сильным, что даже с развалом советского государства война оставалась зоной, где преобладали стыдливые умолчания, где выживала и выжила, как мы теперь видим, советская пропагандистская модель истории.
И вот теперь государство воспроизводит само себя. На новом этапе, с необходимыми мутациями. И ему снова нужна та война. Чтобы свое прошлое оправдать и о будущем позаботиться. Можно даже отследить это постепенное возвращение в позднесоветский миф, подменивший собой правдивую историю о катастрофе и подвиге. Как это все появлялось, стряхивая пепел: нелепая трескотня из телевизора, повышенное, раз в год по разнарядке, внимание к уцелевшим ветеранам, стыдные фильмы, в которых Саня Белый, или как там его зовут на самом деле, пачками валит беспомощных и нелепых немцев. Как нарастала эта тяга ― снова закатать, не в бронзу, а в дешевую пластмассу, под бронзу раскрашенную, нашу национальную память.
Потому что государству ― такому государству, как это ― не нужна живая война. Ему нужны мертвые. Во всех смыслах. Живые уничтожают риторику и пафос. Живые могут сказать что-нибудь не то, что-нибудь такое, что в государственную, единственно правильную, с орластой печатью в правом углу картину не вписывается. Живые опасны. И живая память опасна. Именно поэтому они сейчас и убивают, законодательно, в том числе, нашу войну, нашу память, нашу возможность разговаривать о прошедшем, оценивать его, и делать какие-то свои, частные выводы.
Поэтому помните, если кто-нибудь с восторгом описывает, как белокурые бестии в июне сорок первого резали глотки косорылым Ванькам или Абрамкам, ― он не фашист. Он, скорее всего, просто дурак. А фашисты ― те, кто запрещает думать и говорить вам, мне и даже ему.
Живая война
О настоящем фашизме
Иван Давыдов заместитель главного редактора интернет-газеты Slon.ru
Вы когда-нибудь задумывались, зачем они хотят законсервировать нашу войну? Нашу, нашу, с которой мой дед принес в себе домой на память осколок, а ваши, может быть, не пришли. Зачем хотят запрятать ее под камни монументов, да еще таких, которые не столько о подвиге предков говорят, сколько о дурновкусии потомков? Сделать приличной, гладкой, да чего уж там, глянцевой, в которой одетые в красивую форму рыцари без страха и упрека побивают однозначное и несомненное зло, не запачкав этой самой красивой формы?
Для чего депутат Яровая ― во второй уже раз, и теперь с полной надеждой на успех, ― вносит в Думу законопроект об уголовном наказании за критику действий стран антигитлеровской коалиции? Второй вариант жестче первого. В 2009 предполагалось запретить оправдание нацистских преступлений. Теперь можно будет сесть на пять лет или заплатить полмиллиона за попытку высказать о Второй мировой иные мысли помимо восторженных.
Вы думаете, наверное, что они там занимаются унылыми пустяками. Хотят посадить мальчика, сочиняющего корявые тексты о том, как у него однажды было четыреста евро, как он их пропил и какие в связи с этим русские ― скоты. Или, думаете вы, это они вас хотят отвлечь от чего-нибудь важного. А на самом деле, конечно, нет. На самом деле вот только теперь они подобрались к этим своим пресловутым скрепам. Вбивают в стену гвоздь, на котором повиснет картина нового мира.
Советская пропагандистская машина проглотила войну не сразу. Слишком страшен и слишком жив был опыт тех, кто вернулся, слишком болела память о тех, кто остался в земле ― от Москвы до Берлина. Но постепенно война стала превращаться в фетиш. В лакированную картинку, в которой все ― подвиг и напряжение. Все ― только восторг. И никакого живого чувства.
Война оказалась прекрасным поводом оправдывать государственное насилие в перспективе и в ретроспективе. Война убирала, делала неприличными исторические дискуссии о двадцатом веке. Миллионы убитых до войны, миллионы запуганных после ― все это оправдала необходимость противостоять безжалостному врагу. Напоминание о глянцевой войне, состоящей из немеркнущих подвигов, войне, забитой в скуку государственной риторики, накрытой уродливыми памятниками, стало для государства индульгенцией за любые преступления против граждан и в прошлом, и в будущем. Строго говоря, война отменила граждан.
Беда для государства в том, что живая война ― страшный, невообразимый для нас, по счастью, опыт ― война, в которой были подвиги, и были просчеты, были герои, и были предатели, были гении и дураки, люди и подонки, как любая живая история, вообще ничему не учит. Она просто показывает, до какой степени самопожертвования может дойти человек. И до какой степени скотства. Она говорит с нами о нас, но не о том, можно ли государству в ожидании новой войны нас с увлечением калечить.
Советскому государству успешно удалось отучить людей думать и говорить о войне честно. Это стало приобретенным рефлексом, настолько сильным, что даже с развалом советского государства война оставалась зоной, где преобладали стыдливые умолчания, где выживала и выжила, как мы теперь видим, советская пропагандистская модель истории.
И вот теперь государство воспроизводит само себя. На новом этапе, с необходимыми мутациями. И ему снова нужна та война. Чтобы свое прошлое оправдать и о будущем позаботиться. Можно даже отследить это постепенное возвращение в позднесоветский миф, подменивший собой правдивую историю о катастрофе и подвиге. Как это все появлялось, стряхивая пепел: нелепая трескотня из телевизора, повышенное, раз в год по разнарядке, внимание к уцелевшим ветеранам, стыдные фильмы, в которых Саня Белый, или как там его зовут на самом деле, пачками валит беспомощных и нелепых немцев. Как нарастала эта тяга ― снова закатать, не в бронзу, а в дешевую пластмассу, под бронзу раскрашенную, нашу национальную память.
Потому что государству ― такому государству, как это ― не нужна живая война. Ему нужны мертвые. Во всех смыслах. Живые уничтожают риторику и пафос. Живые могут сказать что-нибудь не то, что-нибудь такое, что в государственную, единственно правильную, с орластой печатью в правом углу картину не вписывается. Живые опасны. И живая память опасна. Именно поэтому они сейчас и убивают, законодательно, в том числе, нашу войну, нашу память, нашу возможность разговаривать о прошедшем, оценивать его, и делать какие-то свои, частные выводы.
Поэтому помните, если кто-нибудь с восторгом описывает, как белокурые бестии в июне сорок первого резали глотки косорылым Ванькам или Абрамкам, ― он не фашист. Он, скорее всего, просто дурак. А фашисты ― те, кто запрещает думать и говорить вам, мне и даже ему.
- bobbybrown
- 30 января 2014 в 15:17 | Ответить
если бы вам каждый день под дверь гадили, накрывали это газетой и поджигали.
посмотрел бы я на вас. "никакого вреда он не нанесет"
гы
посмотрел бы я на вас. "никакого вреда он не нанесет"
гы
- bobbybrown
- 30 января 2014 в 15:12 | Ответить
на Шестоковича...
он и по жизни урод, и в правописании урод...
а хочет быть примером для молодых. урод.
он и по жизни урод, и в правописании урод...
а хочет быть примером для молодых. урод.
По поводу "БЛОКАДНИКА" ДУРДУРа!
ЦИТАТЫ:
ЦИТАТЫ:
- 30 января 2014 в 12:04 | Ответить
было.
я просто с мобилы пишу (в дороге).. и не могу привести цитаты...
у меня по дурику архив собран... потому, что пока не припрешь его его же цитатами - он не затыкается... а только плодит и плодит свои излияния...
я просто с мобилы пишу (в дороге).. и не могу привести цитаты...
у меня по дурику архив собран... потому, что пока не припрешь его его же цитатами - он не затыкается... а только плодит и плодит свои излияния...
- spaniard78
- 30 января 2014 в 11:56 | Ответить
что и такое было?! )
на самом деле не стоит тратить нервов на него, все тоже самое только без лишних эмоций. хотя самым правильным былоб модерировать. спорить можно с тем, кто действительно хочет добиться истины, здесь сознательное искажение фактов с неизвестной целью.
И побыстрей уже закон надо принимать ) а то пользуются безнаказанностью
на самом деле не стоит тратить нервов на него, все тоже самое только без лишних эмоций. хотя самым правильным былоб модерировать. спорить можно с тем, кто действительно хочет добиться истины, здесь сознательное искажение фактов с неизвестной целью.
И побыстрей уже закон надо принимать ) а то пользуются безнаказанностью
Про поддельных блокадников - это ты СЕБЕ скажи!
я ведь могу поднять из архива твою писанину..
И "как мы ходили на концерт Шестаковича в болокадном Ленинграде".. хотя тебя в то время даже на свете не было!
И про то, как ты бравировал, что выбил удостоверение БЛОКАДНИКА для себя... когда ты блокаду и в глаза не видел!
блокадничек вшивый!
лживый ублюдок!
и ТЫ.. лжец и мошенник ... пытаешься еще кого-то упрекать или обвинять?
- spaniard78
- 30 января 2014 в 10:59 | Ответить
Ты можешь понять своим глупым мозгом, что простым волевым решением блокады не снимаются? ) Ты можешь понять, что такое соотношение сил и средств? Хотеть можно много, но есть ли возможности? Немцы рвались к Москве, главному центру жизни страны, центру коммуникаций, захватив который, можно сказать война была бы проиграна с большой вероятностью. Все в тот период было брошено на оборону Москвы, все подчинялось этой цели - отстоять столицу. У СССР на тот момент не было возможности снять блокаду, нечем было ее снимать. Если под Москвой в бой бросали ополченцев, наверное даже самому глупому человеку можно представить уровень драматичности ситуации? Все резервы были выбраны. Блокаду можно было снять только снаружи, силами города это было сделать невозможно, по простой причине: для такой операции требуется отлаженное, нормально функционирующее снабжение войск, тыл. У Ленинградцев подвоз был организован по тоненькой линии снабжения. Ты представляешь себе сколько эшелонов с оружием и всем прочим имуществом требуется для проведения такой операции? А немцы снабжались в полный рост, по отлаженным каналам, по железным дорогам. Учитывая все это, каким образом руководство города могло повлиять на снятие блокады? Да они бы смогли организовать вылазку, расстреляли бы все боеприпасы положили бы кучу народа в этой последней яростной атаке, а что потом? а потом ничего. Немцы спокойно зашли бы в город и сделали все, что планировали. Лучше бы стало населению от этого? Ты конечно скажешь, что лучше ибо головы нет. А я скажу что было бы, все, кто к тому моменту еще оставались в живых потеряли бы всякие шансы на выживание. Все были бы мертвы. Не было бы у тебя ни бабушки ни дедушки. Если сохраняя город, еще можно было его хоть как-то снабжать, еще можно было организовывать вывоз населения, насколько это возможно, то с потерей города - конец.
причем тут власть НЫНЕШНЯЯ... и Великая Отечественная?
мы говорим в раздаче о Блокаде.... а не о том, хорошая нынешняя власть.. или ублюдочная...
а за опрос "Дождя" - давно пора сажать... как за осквернение памяти павших!
власть просто сама выростила таких ублюдков.. как дурдур... нонейм .. кличков и прочие
мы говорим в раздаче о Блокаде.... а не о том, хорошая нынешняя власть.. или ублюдочная...
а за опрос "Дождя" - давно пора сажать... как за осквернение памяти павших!
власть просто сама выростила таких ублюдков.. как дурдур... нонейм .. кличков и прочие