Персоны :: Светлана Тормахова

Имя: Светлана Дмитриевна Тормахова
Дата рождения: 21 декабря, 1947 | стрелец
Карьера: Актриса, дубляж
Жанр: Драма, военный, история
Рост: 1.72 м
Супруг: Парвиз Джавид (развод, один ребенок)

Тормахова Светлана Дмитриевна родилась 21 декабря 1947 года.
В 1973 году окончила Театральное училище им. Б.В. Щукина (курс Т.К. Коптевой).

С 1973 по 1983 г.г. актриса театра им. Евг. Вахтангова.
Снималась в фильмах: «Юркины рассветы» (1974); «Портрет с дождем» (1977); «Беспокойное лето» (1981); «День рождения» (1982); «Благие намерения» (1984); «Тревоги первых птиц» (1985); «Я сделал все, что мог» (1986); «Асса» (1987); «После войны – мир» (1988); «Пришелец» (1989); «Ловкач и Хиппоза» (1990); «Любовь на Острове смерти» (1991) и другие.

В 90-е годы Светлана Тормахова вышла замуж за гражданина Турции, жила в Стамбуле, училась в Стамбульском университете, преподавала английский язык в школе. В 2005 году вернулась в Россию, снимается в новых кинопроектах.

Интервью Ольга Белан с Светланой Тормаховой в "Московском комсомольце" от 1 ноября 2011 года:"Светик-семицветик!"

Известная актриса Светлана Тормахова, звезда советских хитов «Юркины рассветы» и «Мужики!», чтобы выжить, пекла пироги, торговала гербалайфом, преподавала английский, а сейчас делает модные женские украшения.

Cветлана живет в старом доме в самом центре Москвы. «Набирете код, - сказала она мне по телефону, - а если дверь не откроется, повернитесь спиной и два раза стукните пяткой». Эту квартиру ей выделил когда-то Театр имени Вахтангова, где она долгие годы была ведущей актрисой. Тормахова не умела капризничать, не могла сказать «нет», и театр пользовался этим на всю катушку: однажды в Омске на гастролях она за тридцать дней сыграла тридцать два спектакля!

Света себя успокаивала: не каждой девочке из провинции удается окончить Щукинское училище, и не каждого выпускника «Щуки» приглашает Театр имени Вахтангова. «Это счастье, что я здесь!» - уговаривала себя. Она отдавала театру всю душу. Она ежедневно выходила на сцену, а театр забирал и забирал у нее силу, энергию, жизнь...

«И однажды я почувствовала себя такой опустошенной, что показалось: все, больше не могу. Я была на грани самоубийства. Моя подруга Лена Майорова однажды тоже оказалась в такой пустоте - и покончила с собой. И я ушла из театра. Тогда уже было много предложений в кино, а в театре уезжать на съемки не разрешали. „Сниматься? - удивлялись администраторы каждый раз. - Вы же подведете производство!“

Вообще-то я хотела поступать во ВГИК. Театров в тех городах, где мы жили, как правило, не было. Мое детство с отцом-летчиком прошло по гарнизонам - какие театры? А в кино мы ходили, любили его безумно. Но моя умная подружка Милка Землинская сказала: „Нет, поступай в театральный: будешь работать в театре, а в кино тебя будут приглашать“.

Я поступила сначала в „Щепку“. Проучилась два года, но что-то мне стало скучно. Иногда к нам в общежитие приходили вахтанговцы, рассказывали, какая у них зажигательная жизнь. В общем, через два года я бросила „Щепку“ и поступила в Щукинское. Училась у замечательного педагога Татьяны Кирилловны Коптевой. Она-то первая заметила однажды, что я дико растолстела и к третьему курсу весила уже больше ста килограммов. Татьяна Кирилловна потащила меня к эндокринологу. Меня обследовали, дали таблетки для регулирования обмена веществ. Я похудела немного и снова пришла за таблетками. Но доктор строго объявила: „Все, никаких таблеток - сейчас тебе надо просто меньше есть“. Я обиделась, сказала: „Я и так мало ем“. Врач строго ответила: „В блокаду толстых не было“. - „Но хочется же есть!“ - протестовала я. „Не каждую свинью от корыта оторвешь!“ - был ответ.

И вот эти две фразы стали для меня определяющими. Я отказалась от мяса, практически не ем хлеба, очень редко - рыбу. Овощи, крупы, фрукты, орехи - вот моя еда. Очень быстро вошла в норму и уже много лет нахожусь в одной весовой категории».

- А мальчики в вас влюблялись? Романы все же были?
- «Я на своих однокурсников никогда всерьез не обращала внимания, и вообще мужчины-актеры меня никак не привлекали. Но у меня случился трагический роман... Он был намного старше меня. Скульптор, он занимался восстановлением мебели, был очень востребован в среде советской элиты. Потом он уехал в Австрию и стал консультантом по антиквариату.

Он прекрасно одевался. Элегантно, богато. Мы случайно пересеклись в компании, завертелись отношения, но он меня бросил. А через некоторое время наши пути вновь пересеклись - однажды я звонила из телефонной будки на углу Садового и бывшей улицы Воровского и увидела его. Он шел такой красивый, в высоких сапогах, дубленке... Я обмерла. И во мне немедленно проснулась актриса, мне захотелось похулиганить. Я выскочила из будки ему навстречу и небрежно сказала: „Ой, у меня такое горе, я потеряла колечко с брил-лиантом, которое мне тесть подарил“. Само собой почему-то придумалось. И он поверил, проникся. У нас снова началась любовь. И мы бы жили с ним долго, возможно, до сих пор. Но в это время забеременела его жена, а вот этого я уже принять не могла. Говорят, что он даже думал о самоубийстве, не хотел жить, но все уже было кончено. Больше мы не встречались, я даже не знаю, жив ли он».

- В театре вас тоже преследовали романы? Говорят, за кулисами кипит бурная сексуальная жизнь...
- «Я так работала, что мне было не до этого. В „Маленьких трагедиях“ я играла сразу две роли: и Дону Анну, и Лауру - по очереди.

Помню шестидесятилетие главного режиссера Евгения Рубеновича Симонова. Слава Шалевич говорит: во время празднования рядом с режиссером посадят актрису, чье имя будет в записочке, которую Симонов вытащит из шапки. И вот он вытаскивает записочку, а там моя фамилия. Потом Маша Вертинская мне сказала, что в шапке никаких других записочек и не было. Я знала, что нравлюсь главному режиссеру, он долго за мной ухаживал, но в моем представлении рядом со мной мог быть - исключительно! - либо летчик, либо художник. (Отец Светланы Тормаховой - известный летчик, участник войны, Герой Советского Союза)

Может быть, меня не отпускали на съемки, чтобы отомстить за мою несговорчивость? Не знаю. Но даже на фильм „Юркины рассветы“ в Киев я ездила только в свои выходные, а в экспедицию в город Темрюк - в свой отпуск.

А еще мне делал предложение Николай Олимпиевич Гриценко. Правда, по молодости и дурости я не сразу поняла, что это предложение... Подходит ко мне, вчерашней выпускнице театрального училища, народный артист СССР, мэтр Вахтанговского театра, кумир, гениальный актер, на которого можно только молиться как на икону... Говорит своим фантастическим баритоном: „Света, давайте сойдемся!“ Я начинаю соображать, что он имеет в виду. Он продолжает: „Предлагаю вам законный брак“. Ну, „догадываюсь“ я, это он, наверное, роль репетирует. О своей догадке я тут же оповестила Гриценко, но он почему-то обиделся. И пожаловался на меня главному режиссеру театра! Меня вызывали на ковер и песочили за то, что я оскорбила народного артиста. Но так, не очень серьезно песочили...»

- После фильма «Юркины рассветы» вы проснулись знаменитой?
- «Сразу же. И до сих пор, к моему глубокому изумлению, меня иногда называют Женей. Вчера парень из турецкой кафешки напротив дает мне рекламный стикер и называет по имени моей героини. А мне кажется, что „Юркины рассветы“ давно уже не показывают по телевизору и молодежь уже не может помнить этот фильм.

Потом я снималась каждый год, и хотя значимых главных ролей не было, я все время работала. Был эстонский фильм „Наблюдатель“, где я сыграла главную роль, но это происходило уже в конце 80-х, когда кинематограф разваливался. Эту картину увидели в немецком посольстве, и выбрали для показа в Германии во время визита Горбачева. „Наблюдатель“ и „Маленькая Вера“ - всего два фильма! В списке приглашенных в Германию я была в первых рядах, но мои документы потеряли. „Ну и ладно, - решила, - не судьба, значит“. Но немцы настаивали, чтобы в делегации была я, потому что мой фильм понравился самому Гельмуту Колю. В Германии про меня писали: „Жан Габен в юбке“. Когда мы вернулись, кинематографа в стране уже не существовало, и я начала печь пироги...»

- Вы были замужем?
- «Да, за очень хорошим человеком. Но мы были слишком разные. Совсем разные... И, несмотря на рождение сына Данилы, разошлись. Очень короткий оказался брак.

Сын жил на два дома, там была бабушка, которая просто нависала - сначала над сыном, потом над всей нашей семьей, над внуком. Данька так и не смирился с нашим разводом, и я чувствую, что простить мне этого не может до сих пор. Потом в моей жизни появился Парвиз».

- Парвиз Джавид - известный художник?
- «Меня с ним познакомил режиссер Ираклий Квирикадзе, с которым я дружила. Сказал, что должен зайти к одному фарцовщику, и позвал меня с собой. Когда я попала в квартиру Парвиза и увидела его картины, я совершенно обалдела. Ведь знаменитый ныне художник Рустам Хамдамов, ученик Парвиза, эту манеру летящих красок, легких звенящих одежд и томных женщин заимствовал именно у него. Потрясенно оглядываясь по сторонам, я сказала: „Я остаюсь здесь навсегда“. Слова оказались пророческими - огромный кусок моей жизни был посвящен этому удивительному художнику и человеку...»

- Парвиз, насколько я знаю, иранец. Он говорил по-русски?
- «Очень плохо. Его семья оказалась в оппозиции к режиму шаха, и ее выслали из страны, они переехали в Баку (им дали фамилию Теймуровы). Парвизу тогда было шестнадцать лет, русский язык ему давался с трудом, тем более в Баку. Из-за языкового барьера он не поехал поступать во ВГИК, хотя очень хотел. Окончил Бакинский политехнический. Потом - факультет прикладного искусства Московского текстильного института. Даже студенческие его работы были необыкновенными, некоторые отмечены медалью ВДНХ. Но продавать картины он не умел, подозреваю, что он и правда подфарцовывал. Но я решила сделать все возможное, чтобы этого замечательного художника никто и никогда не смел больше называть фарцовщиком. Мы прожили вместе десять лет. Он выпил меня до дна. Я устала. Знаете, в каждом мужчине я искала папу, а в результате он всегда оказывался сыном...»

(В доме Светланы на стенах висят удивительные портреты работы Парвиза. Он рисовал ее много, в разных одеждах и позах. Он продавал свои картины за копейки, и портреты Светы можно встретить во многих домах любителей живописи. Он говорил, что в Советском Союзе есть только два цвета: серый и защитный. На рисунках Парвиза краски играют всеми оттенками, и если можно сказать, что краски поют, - это о его работах. Парвиз Джавид (Теймуров) после развода со Светланой Тормаховой бросил рисовать, начал пить и умер от рака поджелудочной железы в 2005 году.

- «Когда я снова осталась одна, начала заниматься пищевыми добавками. Кино не снималось, 90-е годы. Надо было выживать. Человек я основательный, если берусь за дело - работаю очень добросовестно. Так что я быстро поднялась по служебной лестнице. Когда предложили поехать распространять гербалайф в Турции, согласилась. И так получилось, что в Стамбуле я задержалась на десять лет...

Однажды я везла товар - пищевые добавки на большую сумму, и в аэропорту меня вдруг остановили таможенники: вам придется оставить ваш багаж, вышли какие-то новые законы. А я стою ни жива ни мертва, потому что в этом товаре - все мои деньги. Вдруг слышу вопрос: „Что у тебя там?“ Оборачиваюсь, а за мной стоит Леонид Якубович. Таможенники его узнали, заулыбались, стали просить автограф. Пока он подписывал им какие-то открытки, кивнул мне: „Проезжай, проезжай...“ Вот так меня однажды спас знаменитый телеведущий.

Пищевые добавки, кстати, в Турции не пошли. Я совершенствовала английский язык, поступила в университет. Потом начала преподавать английский детям. Я влюбилась в византийский Стамбул, мечтала проводить экскурсии, разработала целую программу...»

- И замуж снова вышли?
- «Да, я встретила замечательного мужчину. Он за мной долго ходил. Потом решил представиться. „Здравствуйте, - сказал он, смущаясь, - я Богатырь“. - „Да я вижу“, - отвечаю я, окидывая взглядом его и вправду богатырскую фигуру. Он еще больше смутился: „Да нет, вы не поняли, это меня так зовут - Богатырь!“ Он преподаватель, небогатый человек, но удивительно добрый, веселый и щедрый. Мы с ним очень хорошо жили и общались, несмотря на разницу в возрасте - Богатырь моложе меня на много лет!

Я часто ездила в Москву. И однажды решила разыскать свою подругу - актрису Таню Агафонову, которая, по слухам, бросила актерство, уехала из Москвы и создала фермерское хозяйство. Через Таню познакомилась с Сергеем Майоровым, который загорелся сделать со мной сюжет для его тогда популярной передачи „Истории в деталях“. Я возражала: кто меня помнит? Зачем это нужно? И, не попрощавшись, улетела в Стамбул. Но Майоров оказался настойчив и вскоре прислал в Турцию свою съемочную группу. Сюжет показали в эфире. После этого мне позвонила ассистентка режиссера Сергея Соловьева. Сказала, что Сергей Александрович меня разыскивает и хочет снимать. Ему говорили: Тормаховой нет, она в Турции, предлагали других актрис. Но Соловьев требовал Тормахову.

Актерство никогда не умирает: если хоть раз вышел на сцену, снялся в эпизоде, этот „наркотик“ требуется постоянно... Я все бросила, Богатырь остался там, а я вернулась. Снялась во всех последних фильмах Соловьева - „Асса-2“, „Анна Каренина“, „Одноклассники“, еще в нескольких картинах сыграла эпизоды... Роли небольшие, но интересные. Так снова оказалась в Москве, в своей квартире».

- Сидите и ждете новых ролей?
- «Как и большинство актеров. Ну, не сижу просто так. Учу итальянский: где-то прочитала, что этот язык тренирует мозг и сохраняет от болезни Альцгеймера. Начала шить шляпки, делать женские украшения - бусы, броши, сумочки. Одна моя знакомая актриса - чудесная, талантливая Юлечка Деллос - увидела мои работы и потащила меня в модный бутик, куда теперь я отдаю свои изделия. Она и еще актриса Лена Коренева очень поддержали меня в трудные времена, очень...

Доход небольшой, я не фабрика - изделия получаются медленно, но все-таки это дает возможность заработать, когда нет предложений ни в театре, ни в кино...»