видимо, после такой аннотации фильм смотреть уже не надо?

Фриц Ланг: мрачный гений в Голливуде
Фриц Ланг (1890-1976) родился в Австрии, в австро-еврейской, исповедовавшей католичество семье, о чем иные поклонники «Метрополиса», «М», «Нибелунгов» и других его фильмов, даже не подозревают, считая Ланга немецким кинорежиссером. Киномастером он и впрямь стал в Германии, куда был приглашен в 1919 году как талантливый автор киносценариев (он начал писать сценарии, выздоравливая в госпитале после контузии, полученной на фронте).
Страна, которая до прихода нацистов к власти была лидером в мировом кинематографе, стала для Ланга второй родиной, а бывший студент-архитектор, посещавший до войны в Париже и Мюнхене классы известных живописцев, выпустил в Берлине свои самые новаторские ленты.
Когда в 1933 года фильм Ланга «Завещание доктора Мабузе» был запрещен властями как «угроза общественной безопасности» (за несколько месяцев до этого Геббельс, по словам Ланга, предложил ему возглавить отдел кино в Министерстве пропаганды), режиссер решил покинуть вторую родину. Год он провел во Франции, где успел снять фильм «Лилиом», а потом двинулся в Соединенные Штаты. В Голливуд он прибыл в 1934 году.
Он много снял в Голливуде, в том числе такие шедевры как “The Big Heat” («Большая жара»). Было несколько антифашистских лент, в том числе “Cloak and Dagger” («Плащ и кинжал») с участием Гари Купера и “Hangmen Also Die!” («Палачи тоже умирают»), о покушении в Праге на нацистского босса Гейндриха. Над сценарием этого фильма Ланг работал с Бертольдом Брехтом. Их сотрудничество этим и ограничилось: с Лангом, известным своей резкостью, а то и грубостью и диктаторским темпераментом на съемочной площадке, мало кто мог ужиться. Многие его попросту ненавидели. К тому же Брехт не простил Лангу, что тот вырезал из сценария сцены, которые должны были впервые в истории показать злодеяния фашистов против евреев (фильм делался в 1943 году).
Неуживчивый Ланг снимал на разных студиях, почти всякий раз вынужденный работать с новой съемочной группой, порой имея на руках контракт, порой – как «вольная птица». Если в Германии он делал фильм за 100 дней, то в Голливуде в его распоряжении был только месяц. И той творческой диктатуры, которой он пользовался в Германии, у него уже не было: порой он не имел решающего голоса даже в монтажной, в деталях некоторых сцен либо в сценарии (недаром «хэппи-энды» выглядят в его лентах натужно, неестественно). Вопреки трудностям, ограничениям и голливудским сценариям, он все равно сумел насытить свои фильмы неслыханной, поистине европейской психологической сложностью и богатством оттенков. Даже если фильмы были черно-белыми.
Спасибо за раздачу!