12 января 135 лет со дня рождения русского советского писателя, литературоведа Леонида Петровича Гроссмана (1888–1965). Перу писателя принадлежат: «Путь Достоевского», «Пушкин в театральных креслах», «Поэтика Достоевского». С 1921 преподавал в Московском Литературно-художественном институте им. Брюсова; позднее работал учёным секретарём литературной секции ГАХН, в литературно-художественном отделе Госиздата, затем снова преподавал в различных педагогических институтах Москвы. В 1940 году защитил кандидатскую диссертацию по теме «Бальзак в России» (по итогам защиты присвоена степень доктора наук). В 1948 попал в число учёных, которых обвиняли в космополитизме. Для серии «Жизнь замечательных людей» написал биографии А. С. Пушкина и Достоевского.

Новых фактов не узнала, но прослушала с большим интересом. Гроссман - талантливый биограф. Придавая рассказу художественную форму, он всё же следует жизненной правде. Я поставила 10 баллов. Большое спасибо за раздачу, уважаемая шанель№19!

«Разве хорошие произведения нуждаются в предисловии?» – спрашивает посол Великобритании в третьей главе «Записок д'Аршиака». Оброненная фраза остается без ответа – вполне очевидно, что граф Нессельроде, к которому она обращена (а вместе с ним и автор романа), молчаливо согласны со сказанным. Однако, вопреки собственному мнению, Леонид Гроссман дважды напишет предисловие к своему безусловно неплохому произведению – в 1930 и 1960 году.
шанельN19 Спасибо!
Из книги: Город русских императоров носит черты торжественной властности в стиле классического Рима, но только на фоне унылой и суровой природы, нарушающей своими тусклыми красками блеск атрибутов всемирного владычества. Каски, щиты и копья легионариев, рассыпанные по фризам дворцов и решеткам скверов, покрываются на целые месяцы густыми снеговыми шапками или тонут в мглистом тумане болотистых побережий Финского залива. Черные чугунные скакуны уныло стынут в желтых треугольниках казенных фронтонов, а белые крылатые гении беспомощно протягивают в утреннюю муть свои венки и пальмовые ветви. Вода, во всех направлениях обтекающая кварталы города и незримо размывающая его гранитные подножья, придает ему обличье самодержавного Амстердама. А вечные дожди отлагаются зловещими пятнами сырости на его пышных лепных фасадах и медленно растворяют фигурный алебастр его карнизов и архитравов.
И в довершение печальных контрастов этой искусственной столицы – огромное тяжеловесное и нарядное скопище дворцов, храмов, арок и колоннад опоясано грязными окраинами с их унылыми пустырями и нищими лачугами, угнетающими своей заброшенностью и беднотой.
Но при беглом обзоре город поражает своими размерами и убранством. Бесконечные улицы, огромные площади, прямые каналы, необычайный простор Невы, пышные купола и золотые стрелы башен, бронзовые колесницы и дорические капители – все это придает русской столице строгий и горделивый вид. Здесь всюду чувствуется жезл военного повелителя, превратившего свое обиталище в каменный лагерь, но не успевшего придать ему под слезливым северным небом прочность и завершенность мощных крепостных сооружений.