Перу Феликса Мендельсона принадлежат десять увертюр.
Он обращался к этому жанру на протяжении всего творческого пути,
написав первую в 15 лет, а последнюю за три года до смерти.

Главную прелесть для юного музыканта составляла волшебная сторона
комедии Шекспира, творческую фантазию будил окружавший его поэтический
мир природы, так живо напоминавший созданный Шекспиром мир сказочный.

Работа над увертюрой шла быстро: в письме от 7 июня 1826 года
Мендельсон пишет о намерении сочинить увертюру, а через месяц
рукопись уже готова. По словам Шумана, "расцвет юности чувствуется
здесь как, может быть, ни в одном другом произведении композитора, - законченный мастер в счастливую минуту совершил свой первый взлет".
"Сон в летнюю ночь" открывает период зрелости композитора.

Это сочинение выдающегося американского хореографа Джорджа Баланчина критики дружно окрестили «сном о русском балете». Так оно и есть; Джордж Баланчин, он же Георгий Мелитонович Баланчивадзе, сын композитора-грузина, выпускника Петербургской консерватории, никогда не забывал своего петербургского детства, проведенного в стенах Императорского театрального училища и Императорского Мариинского театра. Эти воспоминания красной нитью проходят через все его творчество, и это крепкая, надежная база его художественных новаций, нового хореографического языка, ставшего балетом ХХ века.
Однако Баланчин вовсе не певец ностальгии. Он модернист до мозга костей, и с образом петербургского детства и императорского балета связана у него не печаль, но ликование. И не иллюстративные картинки, но классические структуры запущены в новые темпы и новые, ультрасовременные ритмы, архитектоника пространственных построений отсылает как к балетным ансамблям Петипа, так и к архитектурным ансамблям Росси. Подобного рода петербургскими реминисценциями пронизаны «Бриллианты», «Симфония до мажор», Ballet Imperial, «Тема с вариациями» и очень многие другие работы Баланчина.
Но почему же «Сон в летнюю ночь», шекспировская сказка, тоже оказалась для Баланчина связанной с Петербургом? Все очень просто. В детстве Жорж, как воспитанник Театрального училища, участвовал во многих спектаклях Императорских театров, и одним из них была комедия Шекспира «Сон в летнюю ночь» в Михайловском театре, с музыкой Феликса Мендельсона. Он был там эльфом, а год был 1917; вскоре вся эта эпоха рухнула, началась совершенно другая — безумные и конструктивистские двадцатые, в культуре которых Баланчивадзе тоже успел интенсивно поучаствовать, пока в 1924 году не сбежал из Советской России.
«Сон» стал едва ли не единственным произведением Баланчина, где отсылки к формам петербургского балетного спектакля времен его детства столь прямые. Конечно, не стилизация — это его вообще никогда не интересовало, а все те же подспудные ритмы американской урбанистической культуры, современные скорости, которыми пронизана вся новая классика зрелого Баланчина, чередуются с завораживающими lento. Но вместе с тем — те самые старинные формы, те самые художественные коллизии казалось были отброшены Баланчиным раз и навсегда: пантомима как антитеза танца, гротеск как антитеза классики, да и сам образ балетного сна, который был центром едва ли не каждого произведения Петипа. Только у Петипа «сны», где царила чистая классика, врывались в хореографическую «пьесу» с ее непременным сюжетом и драматическим действием, размыкая ее «реальность» ради торжества танца; тогда как в «Сне в летнюю ночь» легковейный сюжет словно приглашен Баланчиным посетить хореографический мир новой классики, где именно танец давно уже стал самодовлеющим содержанием, смыслом и языком балета...из сети
Спасибо большое за раздачу!