Крутейшее кино, как чисто итальянское, так и с влиянием нуара со середины, повлиявшее на многих режиссеров.

Величайший из великих, этот итальянский «поэт некоммуникабельности» и «академик киноживописи» вводит нас в мир вещей и расставляет безмолвные многоточия, разговорчивей которых мало что бывает в искусстве кинематографа. Именно они позволяют увидеть de facto незримое и ощутить «жизнь в клетке» для тех внешне успешных, для кого утро так и не наступит. Свет и тень, полёт и падение, здравие и безумие, явь и иллюзия, словно играючи, продолжают существовать параллельно, освобождая из плена жизни лишь не отличающих спасительный морфий от дистиллированной воды. Другим, таким же по-настоящему одиноким, останется доживать свой век, купаясь в роскоши, отгораживаясь от всего естественного под фальшивой маской приличия и утопая в безбрежном сером пространстве, которому нет ни начала, ни конца.