Очень хорошая.
10 из 10.

Интересная книга.
Спасибо за озвучку и раздачу!

Великолепная книга.

Не жалую биографические изыскания современных литераторов о поэтах, писателях, философах. Тщательность, работа в архивах, непредвзятость отсутствуют, а превалирует кич для привлечения неискушённого читателя. Нет должного образования ни у писателя, ни у читателя, поколение мониторящее интернет.
Старинные философы, поэты, писатели учились в университетах, знали языки, полнили знания, читая подлинники не изуродованные ИИ.

И вот чистое радость - мемуары Ирина Одоевцевой "На берегах Сены", непосредственного участника событий тех лет:

Рядом с ней долговязый брюнет, в длиннополом, старомодном сюртуке. Черты его большого лица так неподвижны, что кажутся вырезанными из дерева. Он держится прямо, высокомерно закинув голову. Весь он какой-то Игорь Северянин чопорный, накрахмаленный, как его непомерно высокий, подпирающий подбородок воротник. Таких не только в Берлине, но и в Петербурге уже не носят. Он сидит молча, с напряженно-беспокойным видом путешественника, ждущего на вокзале пересадки, и явно чувствует себя здесь совсем не на своем месте. Никто не обращает на него внимания. Никто, как будто, не знает, кто он. Неужели это на самом деле Игорь Северянин? Тот самый «гений Игорь Северянин», гордо провозгласивший о себе:
Я покорил литературу,
Взорлил гремящий
на престол?
Нет, совсем не таким я представляла себе «Принца фиалок».
— Я пойду, скажу ему. Подождите тут. Я сейчас приведу его. Башкиров отправляется за Северяниным, а я стою у стены и жду. Я вижу, как Башкиров, подойдя к Северянину, что-то говорит ему и тот отрицательно качает головой, не двигаясь с места. Башкиров возвращается ко мне, смущенный и растерянный.
— Представьте себе, он заявил, что привык, чтобы женщины сами представлялись ему, а он ходить знакомиться с женщинами не согласен. Ни в коем случае!
— Вот какой важный! Ну и Бог с ним. Обойдусь без знакомства с гением Игорем Северяниным.
Я танцую и больше не думаю о Северянине до самого конца бала, когда передо мной, уже уезжающей, в холле неожиданно появляется он сам в сопровождении Башкирова. Я хочу пройти мимо, но он загораживает мне дорогу. Башкиров торжественно представляет его мне. Северянин кланяется, и я подаю ему руку. Он целует ее с таким видом, будто этим оказывает мне величайшую милость. Должно быть, по его понятиям, не он женщине, а она ему должна целовать руку.