вполне себе достойное кино, не сказал бы что примитивненькое - скорее - простенькое. Взята идея всепоглащающей силы смеха и добра, пусть даже и с нечеловеческим лицом войны, и силами незамысловатого сценария и незаурядных актеров кое-как раскрыта. А что до нелепых ситуаций и ляпов, ну так это, естесно, не исторический фильм и, по-моему, даже не драма, а скорее какая-та полу-буффонада и в такой форме местами даже не плохо смотрится...
И,кстати, - спасибо за фильм

плохой фильмец.
НО - примитивненький. Некоторые актеры, явно взяты на съемки по знакомству. Для франц. кино - это норма.
Францию взяли немцы за 2 месяца, почти без боя - геройства никакого население не проявляло, вообще, ну, кидали бутылки с моста.
много ляпсов военн-исторических.
фрац. "герой" стреляет из рогатки в часового фашиста, а он в ответ не стреляет, а глупо идет искать обидчика.

Возможно, французский режиссёр Жан Беккер, сын признанного киноклассика Жака Беккера, даже и не обидится, встретив в строгих рецензиях своих соотечественников-критиков определение «папашино кино», и посчитает, что действительно отдал дань кинематографической традиции собственного отца. К тому же в фильме «Ужасные сады» (таков на самом деле перевод названия, а российский вариант «Странные сады» скалькирован с английского — Strange Gardens) нетрудно углядеть перекличку с последней картиной «Дыра» Беккера-старшего о попытке побега заключённых при посредстве подкопа, которую в 1959 году после его преждевременной смерти был вынужден заканчивать сын. Кстати, сцены в глубокой яме, где оказались четверо французов, взятых немцами во время второй мировой войны в качестве заложников после устроенного взрыва в будке стрелочника, являются наиболее интересными в ленте Беккера-младшего.
В ситуации на грани между жизнью и смертью по-настоящему раскрываются характеры всех героев. И те, кто абсолютно неуклюже (как учитель Жак Пузэ и выгнанный из собственного замка Андре Дезиньи) пытался содействовать делу освобождения своей родины от оккупантов, и вообще не склонный к героическим поступкам страховой агент-ловелас Тьерри Плезанс, и молодой парень Эмиль, который не может присоединиться к брату-подпольщику из-за того, что страдает астмой. Попав в безвыходное положение, словно в некие «кущи Ада» (в противоположность «садам Рая»), они, разумеется, ведут себя как обычные люди, просто желающие выжить. Боятся трагического исхода и вместе с тем стремятся усиленно подбодрить себя, поэтому с радостью встречают непостижимое явление своего рода ангела-хранителя в облике немецкого солдата Бернда, который забавляет их клоунскими выходками.
Наверно, это малоправдоподобно, что мог, откуда ни возьмись, на высоком краю той ямы, где томятся заложники, появиться столь странный и нереальный персонаж, чтобы развеселить их, прежде чем погибнет он сам. А также успел надоумить комичного на вид учителя Жака в дальнейшей жизни после войны постоянно устраивать розыгрыши в школе и выступать в качестве клоуна перед горожанами на праздниках. Это как раз и смущает его сына Люсьена, стыдящегося своего отца, когда тот «ломает комедию» на глазах у всех. И тогда Андре рассказывает несмышлёному подростку историю из военного прошлого, которая должна подтвердить мысль Себастьяна Жапризо, вынесенную в эпиграф к фильму: «Смех — последний вызов несчастью».
Однако современные эпизоды этой ленты (фактически они принадлежат к началу 60-х годов) да и ряд моментов из эпохи оккупации, не относящиеся к сценам в яме, представляются на редкость старомодными, иллюстративно-прямолинейными и натужно исполненными. Так называемый «народный реализм» с саркастическими красками, в жанре которого блистал Жак Беккер именно в годы войны («Гупи Красные руки»), или трагифарсовая манера подачи материала, как в ярких картинах 50-х («Через Париж» Клода Отан-Лара и «Корова и военнопленный» Анри Вернёя), выглядят довольно блёкло и невыразительно в сегодняшней интерпретации Жана Беккера. И если уж его работа «Ужасные сады» заслуживает язвительного эпитета «папашино кино», то, прежде всего, в отношении неспособности мастера в канун своего 70-летия выдержать на всём протяжении действия высокий уровень живой, непосредственной и человечески неоднозначной ретро-драмы с трагикомическими обертонами.