Его репертуар безупречен. У него, как ни у кого, было развито чувство отбора. Я даже не верил, что это осуществимо, чтобы он спел мою песню.
— Константин Ваншенкин
Я с Марком Бернесом познакомился, по-моему, в 1936 году, как раз незадолго перед тем, как я полетел в Испанию. Веснушчатый, застенчивый, с чудесной улыбкой, в которой обнажалась вся его душа… А потом началась война. Он был солдатом в душе… Ведь голоса у него большого не было. И он не голосом пел, он сердцем пел.
— Роман Кармен
По-настоящему он пришел с «Тёмной ночью» на фронте. Это было такое юношеское воспоминание у меня, которое до сих пор очень сильно… Он был человеком определённого поколения. Война очень всколыхнула нас всех, и естественно, что он занимался военной тематикой. Но этим же не ограничивался круг его деятельности и интересов. И, может быть, в этом и прелесть его, что человек для него гораздо шире, чем просто воин, или просто строитель, или просто влюблённый… Как он иногда вынуждал поэта менять стихи. Не потому, что он брал на себя смелость с точностью решать литературные достоинства вещи, нет. Но он старался приблизить их к себе, и если это получалось, то получалась хорошая песня. В каждом стихотворении, в каждой песне должна быть судьба. А иначе всё это пустой номер… Ну, Карузо, наверно лучше пел. Наверно. Ну что ж, у Карузо был свой репертуар, а у Бернеса свой.
— Булат Окуджава
Это был единственный из известных мне исполнителей, который работал и с поэтом, и с композитором. Он не писал стихов и музыки, но тем не менее был в высшей степени профессиональным знатоком песни. … Иногда он приходил и говорил: «Это место надо изменить», делал тончайшие замечания по части инструментовки. Воспринимал и чувствовал он очень точно и тонко.
— Эдуард Колмановский
Успех у Бернеса был ошеломляющим. Если говорить о певцах, то в 50—60-х годах по популярности ему не было равных. Поклонницы даже создали клуб «Ура, Бернес!»
— Леонид Усач
Не знал в работе предела, и этой работе всегда сопутствовал неистовый поиск красоты и углублённости человеческой характеристики.
— Борис Андреев
… удивительное чувство целого, сверхзадачи, что и позволило ему стать не только свидетелем, но и певцом нашей такой славной, трудной и такой поэтической эпохи.
— Сергей Юткевич

СПАСИБО! Скачала и с таким удовольствием теперь слушаю.