Викс

Фильм предоставляет зрителю возможно провести 24 часа, наблюдая за их диковатыми приключениями в Нью-Йорке.
Рецензия от euro-banan:
Иногда такое случается — история переступает границы и становится пошлой, но не перестает восхищать. Иногда можно погрузить зрителя в атмосферу секса, а он не начнет сопротивляться. Вожделение зрителя не отпугнет его от истории и не затуманит взор, а поможет лучше ее понять и откроет глаза. Не испортит эстетику, наоборот, создаст ее. Возможно, все дело в том, что секс человеческий отличается от секса животного, сколь бы люди не изображали «я волк ты волк мы звери», есть еле-уловимая интимность, и если ее выцепить и показать человеку, он почувствует… не знаю. Романтику.
Почувствует, чем желание только тела отличается от желания еще и личности. Когда симпатизируешь сознанию, чей телесный носитель тебя заводит, эта симпатия как какое-то вечернее ощущение, у меня ассоциируется с прохладой и уютными, но при том парадоксально освобождающими городскими огнями, которые только-только загораются, и вроде бы еще не так темно, чтобы их свет был необходим, но вот-вот уже стемнеет.
Ощущение свободы пребывания вдвоем. Для осознания романтики секса даже не необходим сам секс, это ощущение настигает людей раньше, чем они оказываются в постели и остается с ними воспоминанием, даже если они в ней так и не окажутся. Романтика — удел прогулки, а секс — очага. Романтика любви, однако, почти несовместима с романтикой секса, которая подразумевает независимость, но согласие на удовольствие. Потому, для ощущения романтики секса необходимо недостаточное знакомство. Иначе это называют флиртом.
Иногда такое случается — история переступает границы и становится пошлой, но не перестает восхищать. Не знаю, где и когда появится история пошлая и красивая одновременно, но знаю, где и когда она появилась. Созданная рукой незнакомого мне иначе, как по самой этой истории Дилана Кидда в 2002 году, кинематографическая, прозванная «Американским пирогом» в духе Вуди Аллена» или «Сексом в большом городе» для мужчин» — эта легкая фантазия на тему сексуального воспитания вне излишних моральных запретов производит впечатление свежего глотка кислорода над поверхностью океана фильмов о подростковом сексе, которые либо недостаточно смелы для своей тематики, и не раскрывают ее, либо недостаточно талантливы и скатываются в обычную идеализацию секса, как процесса.
«Любимец женщин» кроет в себе сочетание двух привычных концепций: первая — учитель, ученик и испытание; вторая — циник, идеалист и преображение. Мораль на исходе обеих концепций так же не нова — учитель может учиться у ученика, а циник проникнуться идеализмом, отучая от него. Преображение, обучение захватывают обоих, а не только того, кому были предназначены. Хотя, обладая магией пошлой романтики, «Любимец женщин» вовсе не обязан был следовать подобным канонам морали, он смело мог позволить себе вырулить в сторону здорового цинизма, не становясь привычным носителем happy end’а, как противоположности unhappy, насколько тот возможен в истории о противоречивом вожделении.
Ту составляющую пошлости, которая позволяет этой пошлости бытовать и не отпугивать зрителя, усиливает невинность ученика, подчеркивает его идеализм. В его невинности витает не букет комплексов, в отличие от героев стандартных молодежных комедий, его невинность доказательство молодости, не какая-то больная зависимость, а преддверие будущих достижений. И его жизнь — весна перед летом. В то время как учитель сексуальных дисциплин и соблазнения похож на отошедшего от дел зануду, которого не ждут свершения, его жизнь — осень после лета. Такой же и фильм об отношениях негласных учителя и ученика, весеннее-осенний, депрессивно-позитивный, все зависит от того, глазами кого из героев его созерцать.
Можно ли говорить о сексе и не говорить о женщинах? Ученик и учитель ничто без общей науки. Изображение женщин в фильме — отдельное произведение искусства, прекрасны не в своем совершенстве, прекрасны в своем несовершенстве. То, как женщина поправляет одежду много прекрасней того, как одежда сидит на женщине. Через эту мимолетную слабость — вынужденность поддержать свою красоту, женщины показаны доступными для соблазна, но через способность красоту поддержать — недоступными для простой охоты.
Мечтающие не затеряться в своей праведности выводы: хорошее кино. Если первым поэтом был тот, кто женщин цветам уподобил, то «Любимец женщин» — кинематографический стих, легкий, осмысленный, доступный и красивый.
Скажу три слова об операторской работе:
Это. Вообще. Невероятно.
9 из 10

нудятина, фильм оставляет ощущение унылости. комедия? это скорее мелодрама. жаль потраченного времени.

Фильм предоставляет зрителю возможно провести 24 часа, наблюдая за их диковатыми приключениями в Нью-Йорке.
Рецензия от euro-banan:
Иногда такое случается — история переступает границы и становится пошлой, но не перестает восхищать. Иногда можно погрузить зрителя в атмосферу секса, а он не начнет сопротивляться. Вожделение зрителя не отпугнет его от истории и не затуманит взор, а поможет лучше ее понять и откроет глаза. Не испортит эстетику, наоборот, создаст ее. Возможно, все дело в том, что секс человеческий отличается от секса животного, сколь бы люди не изображали «я волк ты волк мы звери», есть еле-уловимая интимность, и если ее выцепить и показать человеку, он почувствует… не знаю. Романтику.
Почувствует, чем желание только тела отличается от желания еще и личности. Когда симпатизируешь сознанию, чей телесный носитель тебя заводит, эта симпатия как какое-то вечернее ощущение, у меня ассоциируется с прохладой и уютными, но при том парадоксально освобождающими городскими огнями, которые только-только загораются, и вроде бы еще не так темно, чтобы их свет был необходим, но вот-вот уже стемнеет.
Ощущение свободы пребывания вдвоем. Для осознания романтики секса даже не необходим сам секс, это ощущение настигает людей раньше, чем они оказываются в постели и остается с ними воспоминанием, даже если они в ней так и не окажутся. Романтика — удел прогулки, а секс — очага. Романтика любви, однако, почти несовместима с романтикой секса, которая подразумевает независимость, но согласие на удовольствие. Потому, для ощущения романтики секса необходимо недостаточное знакомство. Иначе это называют флиртом.
Иногда такое случается — история переступает границы и становится пошлой, но не перестает восхищать. Не знаю, где и когда появится история пошлая и красивая одновременно, но знаю, где и когда она появилась. Созданная рукой незнакомого мне иначе, как по самой этой истории Дилана Кидда в 2002 году, кинематографическая, прозванная «Американским пирогом» в духе Вуди Аллена» или «Сексом в большом городе» для мужчин» — эта легкая фантазия на тему сексуального воспитания вне излишних моральных запретов производит впечатление свежего глотка кислорода над поверхностью океана фильмов о подростковом сексе, которые либо недостаточно смелы для своей тематики, и не раскрывают ее, либо недостаточно талантливы и скатываются в обычную идеализацию секса, как процесса.
«Любимец женщин» кроет в себе сочетание двух привычных концепций: первая — учитель, ученик и испытание; вторая — циник, идеалист и преображение. Мораль на исходе обеих концепций так же не нова — учитель может учиться у ученика, а циник проникнуться идеализмом, отучая от него. Преображение, обучение захватывают обоих, а не только того, кому были предназначены. Хотя, обладая магией пошлой романтики, «Любимец женщин» вовсе не обязан был следовать подобным канонам морали, он смело мог позволить себе вырулить в сторону здорового цинизма, не становясь привычным носителем happy end’а, как противоположности unhappy, насколько тот возможен в истории о противоречивом вожделении.
Ту составляющую пошлости, которая позволяет этой пошлости бытовать и не отпугивать зрителя, усиливает невинность ученика, подчеркивает его идеализм. В его невинности витает не букет комплексов, в отличие от героев стандартных молодежных комедий, его невинность доказательство молодости, не какая-то больная зависимость, а преддверие будущих достижений. И его жизнь — весна перед летом. В то время как учитель сексуальных дисциплин и соблазнения похож на отошедшего от дел зануду, которого не ждут свершения, его жизнь — осень после лета. Такой же и фильм об отношениях негласных учителя и ученика, весеннее-осенний, депрессивно-позитивный, все зависит от того, глазами кого из героев его созерцать.
Можно ли говорить о сексе и не говорить о женщинах? Ученик и учитель ничто без общей науки. Изображение женщин в фильме — отдельное произведение искусства, прекрасны не в своем совершенстве, прекрасны в своем несовершенстве. То, как женщина поправляет одежду много прекрасней того, как одежда сидит на женщине. Через эту мимолетную слабость — вынужденность поддержать свою красоту, женщины показаны доступными для соблазна, но через способность красоту поддержать — недоступными для простой охоты.
Мечтающие не затеряться в своей праведности выводы: хорошее кино. Если первым поэтом был тот, кто женщин цветам уподобил, то «Любимец женщин» — кинематографический стих, легкий, осмысленный, доступный и красивый.
Скажу три слова об операторской работе:
Это. Вообще. Невероятно.
9 из 10