Раздачи :: Кино - Классика :: Траур к лицу Электре / Mourning Becomes Electra / 1947 / АП (Рутилов) / DVDRip :: Комментарии
Серебряная раздача Объем скачанного учитывается только на 50%, а отданное засчитывается полностью. На серебряных раздачах появляется дополнительная возможность поднять свой рейтинг. |
( Закрыть )
loading...
Комментарии ( Комментировать )
Movie Legends - Rosalind Russell
Приятного просмотра!
Приятного просмотра!
- 26 марта 2015 в 22:16 | Ответить
"Траур - участь Электры трилогия, представляющая еще один акт в той многотомной "американской трагедии", которую О'Нил писал всю жизнь. В этой трилогии, построенной на мотивах "Орестеи" Эсхила (отсюда и заглавие), еще более сильно и очевидно влияние рока, неотвратимой судьбы. Действие происходит в 1865-1866 гг. в одном из небольших городков Новой Англии."
Ссылка
И ещё мне понравилась эта - "10 фактов о Лео Генне, без которых вы спокойно могли бы жить и дальше, если бы не я:)"
Ссылка
И ещё мне понравилась эта - "10 фактов о Лео Генне, без которых вы спокойно могли бы жить и дальше, если бы не я:)"
- 26 марта 2015 в 22:13 | Ответить
Античный миф
"Античный миф остался, таким образом, метафорой, поэтическим тропом, в обобщенной форме передававшим содержание о'ниловской трилогии, служившим подтекстовым (или затекстовым) фоном действия, а также комментарием к нему. Судя по заглавию, последний носил иронический характер, предлагая сопоставительную оценку прошлого и настоящего. На ироничность указывал и сам драматург. Поясняя смысл заглавия трилогии ("Mourning Becomes Electra"), О'Нил говорил, что в нем обыгрываются два значения глагола "bесоmе" - "приличествовать" и "подходить", "идти".
Создавая свою трилогию "Траур к лицу Электре". О'Нил не стремился к точной и скрупулезной реконструкции исторического прошлого со всеми приметами обстановки и времени. Он ставил перед собой иную задачу - раскрыть внутреннюю драму людей, разыгравшуюся в определенных обстоятельствах. Поэтому разработки характеров соответствуют задачам современной ему психологической драмы.
Вместе с тем исторический антураж и костюмы не были в трилогии простым, ни к чему не обязывающим маскарадом. Драматургу, очевидно, была необходима дистанция времени, позволяющая увидеть изображаемые события в иной перспективе, нежели та, что открывается в пьесах, написанных сугубо на современном материале, как, скажем, в "Странной интерлюдии". (Между этой пьесой и трилогией имеются несомненные переклички, в частности в изображении сознания, травмированного катастрофой братоубийственной войны.)
Эту перспективу О'Нил углубляет, уводя истоки трагедии далеко в засценическое прошлое. На один из них он указывает, сталкивая в лице Кристины и Эзры два несовместимых мировосприятия: естественное, с налетом здоровой чувственности, устремленное к гармонии человека с внешним миром, и пуританское, морализирующее, клеймящее естество позором, устремленное к подавлению всех природных сил и разрыву связей человека с миром.
Носитель этой идеологии, Эзра Мэннон, недаром выведен в пьесе не только генералом союзной армии, но и судьей. Даже на портрете, где он изображен в судейском облачении, его взгляд сохраняет способность осуждать, вызывая душевное напряжение и внутренний дискомфорт у всех, кто входит в мрачную комнату, где висит портрет."
"Античный миф остался, таким образом, метафорой, поэтическим тропом, в обобщенной форме передававшим содержание о'ниловской трилогии, служившим подтекстовым (или затекстовым) фоном действия, а также комментарием к нему. Судя по заглавию, последний носил иронический характер, предлагая сопоставительную оценку прошлого и настоящего. На ироничность указывал и сам драматург. Поясняя смысл заглавия трилогии ("Mourning Becomes Electra"), О'Нил говорил, что в нем обыгрываются два значения глагола "bесоmе" - "приличествовать" и "подходить", "идти".
Создавая свою трилогию "Траур к лицу Электре". О'Нил не стремился к точной и скрупулезной реконструкции исторического прошлого со всеми приметами обстановки и времени. Он ставил перед собой иную задачу - раскрыть внутреннюю драму людей, разыгравшуюся в определенных обстоятельствах. Поэтому разработки характеров соответствуют задачам современной ему психологической драмы.
Вместе с тем исторический антураж и костюмы не были в трилогии простым, ни к чему не обязывающим маскарадом. Драматургу, очевидно, была необходима дистанция времени, позволяющая увидеть изображаемые события в иной перспективе, нежели та, что открывается в пьесах, написанных сугубо на современном материале, как, скажем, в "Странной интерлюдии". (Между этой пьесой и трилогией имеются несомненные переклички, в частности в изображении сознания, травмированного катастрофой братоубийственной войны.)
Эту перспективу О'Нил углубляет, уводя истоки трагедии далеко в засценическое прошлое. На один из них он указывает, сталкивая в лице Кристины и Эзры два несовместимых мировосприятия: естественное, с налетом здоровой чувственности, устремленное к гармонии человека с внешним миром, и пуританское, морализирующее, клеймящее естество позором, устремленное к подавлению всех природных сил и разрыву связей человека с миром.
Носитель этой идеологии, Эзра Мэннон, недаром выведен в пьесе не только генералом союзной армии, но и судьей. Даже на портрете, где он изображен в судейском облачении, его взгляд сохраняет способность осуждать, вызывая душевное напряжение и внутренний дискомфорт у всех, кто входит в мрачную комнату, где висит портрет."