Вечер 1 февраля 1896 года в оперном театре в Турине. Блестящее общество
собралось, чтобы услышать мировую премьеру новой оперы Джакомо Пуччини,
автора снискавшей национальный успех "Манон Леско".
Дирижер - двадцативосьмилетний Артуро Тосканини, репутация
которого уже такова, что американские критики писали после его
исполнения "Гибели богов", что "во всем Нью-Йорке он был единственным,
кто удостоился чести быть приглашенным дирижировать этой оперой".
При таких благоприятных обстоятельствах премьеру оперы, ставшей
впоследствии одной из самых любимых итальянских опер, должен был
ждать ошеломляющий успех. Этого, однако, не произошло. Опера не провалилась,
но прием публики был, можно сказать, чуть лучше, чем равнодушный,
да и критики отнюдь не были единодушны в выражении симпатии к ней.
Один из них зашел настолько далеко, что назвал ее "пустой,
совершенно инфантильной". Премьера в "Метрополитен-опера"
в 1900 году удостоилась нескольких еще более худших эпитетов.
"Богема", - писала "Tribune", - низкая по сюжету,
шумная и пустая по музыке, глупая и нелогичная... опера".

Но далеко не все критики разделяли эту ошибочную оценку.
Несмотря на мнения многих музыкантов, профессиональные критики
в глазах потомков чаще в своих суждениях оказываются правы,
чем не правы. В данном конкретном случае никто не оценил
значение оперы точнее, чем издатель Пуччини Джулио Рикорди.
За три месяца до премьеры Рикорди, непосредственно вмешивавшийся
в работу композитора и либреттиста на протяжении всех трех лет,
пока создавалась опера, писал: "Дорогой Пуччини, если ты на сей раз
не создашь шедевра, я поменяю профессию и пойду торговать колбасой!"